Аборт
Автору поэмы "Авось" посвящается…
Еретику
За горизонтом сплетаются крыльями ангелы…
Кружатся звезд наскучивших огни
Легко ли в рай шагать по головам и спинам
Мраморная монахиня…
Путь праведника
Россия
Слепцами перед алтарем...
Я объявляю вам войну

Вертинскому

Посвящение Дамским Романам

Веронике Долиной

Сергею Есенину

Критиканам и хамам

Одиннадцатое сентября

А небо над Ираком в бледно-сером

Подруге Елене

 

 

 

 

 

Аборт

 

I

Девочка из хорошей семьи,
Девочке только семнадцать лет.
Ей подсказали, ей помогли
Девочку не родить на свет…
Волосы гибкие, как трава
Ловят снежинок веселый пух.
Может быть, женщина-врач права,
Только об этом не надо в слух.
Старым друзьям и врагам на зло
Не поменяешь прошедших дней.
Ей объяснили - не повезло,
Но не сказали, кому сильней…
Тени сползаются на кровать,
В окна с разлета стучится ночь.
Девочка очень не любит спать,
Ей не рожденная снится дочь.

 

II

-Прохожий, дайте закурить,
Не обжигайте взглядом.
Мне б хоть мгновение побыть
С чужой душою рядом.
На сигарете огонек
Вздохнет и станет пеплом,
А вам, наверно, невдомек,
Что те, кто любит - слепнут?
Я с ним с заката до зари,
А он - лишь сгусток спеси.
-Да ты постой, ты посмотри,
Как пьяный взгляд мой весел!
Вперед! Целуй и обнимай,
Так пошло и так просто.
И имя не спросив, поймай
Такси у перекрестка.
На циферблате ровно пять,
Без лишних слов простимся.
А вскоре даст себя узнать-
Хмельное материнство…
-Прохожий, дайте закурить
Нет, не табак, а травку.
-Здоровье? -А зачем мне жить?
-Я проиграла ставку.
-Судьба- большое казино
А не везет, как знаешь.
-Дай закурить, мне все равно.
Да ч то ты понимаешь!
-Он виноват, все дело в нем!
А жизнь как кинопленка.
А я лишь необжитый дом
Убитого ребенка...

 

III

Солнце на небе, как желтый мячик,
Взять бы да бросить - как хватит сил!
Но мне запретили жить, а значит
Кто-то за место меня прожил.
К чему обсуждать обстоятельства казни?
Вырвали и выкинули - кровавый мусор.
Я просто ошибка, не ясно разве?
Минусов было больше, чем плюсов.
Бродят вином кисло сладким вишни.
Вот бы без счета их рвать горстями!
Я понимаю, случайно вышло,
Вырвалось жизни моей пламя…
Но будет погашено все, что не к сроку.
Будет убито все, что не в пору.
А мне бы за крылья поймать сороку!
И на высокую встать гору,
Чтоб попытаться достать до рая
Или хотя бы до облака белого.
Стебли зеленые иван-чая
Наспех сделать меткими стрелами..
Но…
Тихо в углах НЕ МОИХ комнат,
Только рассветных лучей пенье.
Время идет и никто не помнит-
День моего НЕРОЖДЕНЬЯ!

 

IV

Что горе женское? - Метель!
Вмиг стану снежной королевою.
А мимо брошенный детей
Идут папаши кавалерами.
И ты идешь, а я ,грустя,
В зеленом платьице с отделочкой
Под сердцем уношу дитя
И голос твой: "Мужайся девочка!"
Какой нежданный поворот!
Теплу во след примчались осени.
Ты мне дал денег на аборт,
А я тебе в лицо их бросила.
Как лихорадит сонный бред,
Целую губы обоженные.
А днем все смотрят мне во след,
Как будто стала прокаженною.
Что горе женское? - Метель.
То остудит, то станет пламенем.
А я качаю колыбель,
Полузастыв в смиреньи каменном.
Соль остается вместо слез
И по ресницам рассыпается.
Все выгорело, все спеклось.
Теперь мне лишь молчать и каяться.
Сейчас нет сил. Тебя в раю
Прощу, расправив крылья веером.
Ты юность наказал мою
За то лишь,что тебе поверила...
Единственным звала, но вдруг
Все будничной предстало скукою.
Подруги шепчутся во след
И называют потаскухою.
И я одна иду домой
По перекресткам сонных улочек.
Ты в сети нежности хмельной
Сегодня ловишь новых дурочек.
О, Дон Жуан, из года в год
По тонким телефонным линиям
Друзья твои ведут подсчет
Тех, кто тобою "осчастливлены".

 

 

Автору поэмы "Авось" посвящается…

ВознесЕнский,
ВознЕсенский -
Слов месиво
В сердце несущий.
Господи Сущий
На небеси, помилуй!
Мертвому - могилу,
Ему - воздаянье,
Променявшему призванье
На дней рутину…
Он словом, как и Ты, творил,
Но подвиг разный:
Ты - землю и поток светил,
Он - путь соблазну.
Смотрели старые грехи
Сквозь дверцу шкафа
И размозжила позвонки
Петля метафор.
Эй, Вы, Андрей, ответчик зол -
АУ, вАнкУвер!
Твой ангел даже не ушел,
Он - умер!
Что ты дрожишь дни напролет,
Ты бросил вызов.
Твой вызов принят.
Бог идет! - Трепещут ризы.
Не веришь Зевсам и громам?
Душевный кризис?
Но иглами по облакам -
АпокалИпсис.
Молчишь ты, говорливый фат,
Так надо.
Не признаешь, что виноват
У ада.
Почувствуй в сердце филиал
Геены
И на губах последний залп
Предсмертной пены.
Ну, не желай себе вреда,
Признайся, с виду, мол,
Галилеянину всегда
Завидовал!
Завидовал. Кому ты врешь?
И злился встречно,
Что ты родился и умрешь,
А Он - навечн о!
Мы - странники в земном пути -
За все спасибо.
Встал счетчик у тебя в груди -
Лишь миг до взрыва.
И встретит Бог тебя тогда, -
Целуй, Иуда!
Ты пробираешься туда,
А Я - оттуда.
Гремите оркестры
Сто раз и двести:
Христос воскресе!
Воистину воскресе!

 

 

Еретику

Ну, покрепче вбивай гвозди,
Что б Его кровь на руках ощутить!
А когда закончишь, садись возле -
Жребий метать и одежды делить.
Кричи, изнывай от ругани волчьей,
Срывая струны голосовых лир.
К кресту прикоснись, достаточно ль прочен
Он для Того, Кто сотворил мир.
Подойди к Его Матери и напором грубым
Боль Её выверни до самых глубин.
А потом расскажи, как кусал губы
Тобою сегодня распятый Сын.
Пощечиной слов ударь по душам,
Назови хлевом Его дом.
А потом будешь совесть ночами слушать,
Если отыщешь ее с трудом.
Святыня хрупка, как кристаллики льда -
Самого первого, чистого, млечного…
Ну же, топчи, не оставь и следа
В себе от божественного и человеческого…

 

 

За горизонтом сплетаются крыльями ангелы…
А над лесами дожди рассыпаются росами,
А в городах плачут люди, чужие и странные,
И распускается дым потемневшими розами.

Звезды спадают в речные затихшие омуты,
Молятся ивы о чем-то, смиренно и пламенно,
А в городах только блестки рекламы неоновой,
Грохот сердец изможденных, горбатых и каменных.

Русью святою зовет эту землю смородина,
Ветер кричит, что Россия - небесная радуга.
А в городах говорят: "Непутевая родина".
А в городах новый день начинается с Запада.

А в городах совесть сеет повсюду бессонницу.
Плачет Россия, ночами от ругани мглистыми.
Только березы ей трепетно в пояс поклонятся,
Но лишь тогда, когда ветер качнет их неистово.

 

 

Кружатся звезд наскучивших огни...
Над месяца усталой колыбелью,
А мы опять беспечно мерим дни
Недостижимой и ненужной целью.

А солнце, падая в ночной туман,
Кричит, лучи об эту тьму ломая,
Что то, чем мы живем, сплошной обман,
А мы не верим, годы зря теряя.

А мы привыкли к лязганью толпы,
Нам невдомек, что можно жить иначе,
Нам не нужны молебны и попы,
И люди, что в церквах о чем-то плачут.

Мы падаем, чтоб завтра снова встать
И в страхе прячемся от жизни строгой,
И нам порой так тяжело понять
Тех, кто идет совсем другой дорогой…

 

 

Легко ли в рай шагать по головам и спинам?..
По неокрепшим душам всех тех, кто злей и плоше?
Разменивать на деньги небесным исполинам
Осколки и объедки сентябрьской пороши?
Пересказать иначе, все то, что было прежде,
Чтоб отыскать геройство в бездумной череде дней.
Отряхивать брезгливо чужую боль с одежды
И набожно кичиться, походами к обедне.
На крышах транспаранты, что грех любой заразен!
Тому, кто оступился одна дорога - в ад.
Но на одеждах Божьих мы тоже комья грязи,
Над чернотою нашей архангелы парят.
Развешивать иконы, как новые картины,
Забыв, что беды чьи-то с размаху в окна бьют,
Что наши дети тонут в угаре героина
И храмов новых ищут и идолов куют.
Легко ли в рай ломиться по головам и спинам,
По неокрепшим душам, туманом полусонным?
Порою вера - только красивая витрина -
Реклама всепрощенья, где праведность - картонна.
Неоновые блики и манекены в рясах,
Лампад и свечек желтых на миллионы ватт.
Столиким осужденьем стоят иконостасы
И черти славословят, и ангелы скорбят.
Но там где пахнет гнилью, где даже воздух черен,
Где дни, как будто ночи - без света и огня.
Слепое фарисейство там осуждает ворон
И в чаще Бога больше, чем в сердце у меня...

 

 

Мраморная монахиня…

А. Г.

Мраморная монахиня, говорящая с Богом,
Идущая от чуда к чуду,
Как ты - от ночи к ночи.
А она силой пророческой говорит о многом,
Милостивая к иудам…
Ты - такой меня видеть хочешь?
Сегодня - жена, а завтра - провидица,
Велишь молчать - замолчит, а как же иначе?
Плюнешь - утрется,
Убьешь - не обидится,
Прикажешь плакать - заплачет.
Сегодня Венера, а завтра - уродица,
Ангел, красавица, тень, безобразная…
Птица и рыба,
Хотя… Тебе больше нужнее глыба,
Неспособная к двойственности,
Неумеющая - разное!
Тебе нужна холодная как лед,
Но чтоб с тобой - нежней и ласковей вёсен!
Бросишь боль свою - а она подберет,
Понесет и помощи не попросит.
Она не подстать неженкам и недотрогам,
Силу ее - в войны и битвы! -
Стальная монахиня, говорящая с Богом,
И именем твоим заполняющая молитвы.

 

 

Путь праведника

Стихотворение написано посетителями Христианского чата. Каждый написал по строчке, а я потом все объединила ...

Дождливым маем, в двадцатых числах
Навстречу раю, где воздух чистый,
Где ни секунд, ни часов, ни столетий,
Где Солнце Правды лучисто светит,
Входил простой, но немного дерзкий
Навстречу к Богу, с открытым сердцем,
С душой открытой и ясным взором
Туда, где звезды небесным сором
В горстях созвездий лениво светят,
Туда, где песня звучит как ветер.
Полетом смерив небес дорогу, -
Прозрачен, легок, неосязаем, -
Шел человек, улыбаясь, к Богу,
Чтоб постучатся в ворота рая,
Петра окинуть счастливым взглядом...
И вспомнить миг когда вскрикнул петел,
Но столько света струилось рядом,
Что каждым миг был рассветно светел…

 

 

Россия

Так душат память по ночам,
Пугаясь, но боясь проснуться.
Так строятся вертеп и храм,
Так и клевещут и клянутся.
Христов меняют на Иуд,
Во лжи своей неуязвимы.
Так родине моей поют
Святые, но чужие гимны.
Так распинается Господь
За наши глупые печали,
Так входит меч в живую плоть,
Брезгливо мешкая в начале.

 

 

Мы пьем из чаши бытия …
М. Ю. Лермонтов

Слепцами перед алтарем
Стоим. И в церковь ходим строем.
Не верим, но пророков ждем,
Не чтим святынь, но храмы строим.
И душу - Господи прости -
Вверяем магу - вурдалаку,
К Христу спешим, но по пути
Сверяем дни по Зодиаку.
Любовь похожа на игру
Двух тел, лишенных власти Духа.
И только совесть по утру
Ворчит, как сонная старуха.
Несемся, голову сломя,
Поправ святыни сапогами.
И пьем из чаши бытия
Большими жадными глотками…

 

 

Я объявляю вам войну!
Вам, знающим о Боге много,
Но прогоняющим с порога
Чужую бедность и нужду.
Вам, кто к сражениям привык,
Святоши или забияки,
Для вас - лишь повод к новой драке
Цитаты из Священных книг.
В потоке христианских шуток
Тону и смерти вижу сны,
Снопы небесных незабудок
К сожженью приговорены.
Чем легче сердце ранит слово,
Тем непроглядней в сердце глушь.
И стала искушеньем новым
Беседа верующих душ.
Нет, я не ставлю вам в вину
Чужих обид и долгих плачей,
Все понимающим "иначе"
Я объявляю вам войну!
В геенских пляшущих пожарах
Молитвой вашей воздух пъян.
И мне является в кошмарах
Злоречье "добрых" христиан.

 

 

             Вертинскому

 

Мой, Пьеро, вы опять принесли мне

Свое бесконечно бумажное горе

И фарфоровым сердцем о черствые души стучась

Из своих нарисованных слез вы рождаете море

Белым гримом скрывая румянца стыдливость и страсть

Мой Наивный, Пьеро, вы надеялись что вас услышат

А вас только увидели, а может и вовсе не вас

Подождав пока ночь растечется по окнам и крышам

Вы опять сочиняете траурно-солнечный вальс

Чтобы плакать, кружась, неизменно считая до трех и

Уходить не дождавшись оваций и таять вдали

Вы отчаянье сделали столь утонченным и легким

Что его можно пить не боясь ни курка, ни петли

То летят похвалы, то насквозь прожигают проклятья

В этом танце  фатальном уже осязаем финал

Одевается смерть в свое самое лучшее платье

И спешит, чтоб позвать вас на бал.

  

 Посвящение Дамским Романам

 

Оплачу и оплачу

Зарисую в альбомы

Мой графитовый мальчик

Мы почти незнакомы

Горсть изломанных линий

В синеве акварели

И узором павлиньим

Стебельки иммортели

А в тесненных обложках

Жизнь почти семицветна

Но ни слова о Божьем

Но ни фразы о Светлом

Всюду только Тристаны

Ланселоты, Ромео

Незажившие раны

Заливать карамелью

Все мистически зыбко

Кто-то был дамой треф , но

Вслед за легкой улыбкой

Сразу слезы рельефно

Мой графитовый мальчик

Невозможное что-то

И опять на удачу

Башмачок за ворота

 

  

Веронике Долиной

Ах, Вероника, слышишь, Вероника?

Как многословна ты, как многолика!

Палитра вся - от шепота до крика -

Всегда с тобой, храни ее такой…

 

И сердце - как в сметане ежевика,

Размятое на миллионы бликов

Невысказанной, горькою, великой

Тоской…

 

Ты вяжешь песни, словно рукавицы,

Нанизывая буквицы на спицы.

Как оперенье самой синей птицы -

Не разобрать, где песня, где полет.

 

А сколько новых тем еще приснится,

А сколько снов уже готовы сбыться

И находясь в Нью-Йорке или в Ницце

Ты погадай на  нечет или чет.

 

Ах, Вероника, слышишь, Вероника?

Сердечный график достигает пика

По-детски непосредственно и дико,

Чтоб не заплакать, рассмеяться чтоб.

 

Ах, Вероника, Вероника, слышишь?

Стозвездный мир твои  читает вирши

И на мгновенье станут люди ближе.

Верчу твоих стихов калейдоскоп…

 

 

 

   Сергею Есенину

 

За  спиной твоей танцуют тени

Радуются грешнику враги

Грустно мне с тобой Сергей Есенин

Господи, Спаси и помоги..

Сколько их страдая и стеная

Продавая веру по пути

Забывали о селеньях рая

Чтоб потом в Инонию придти

Сколько их, свою святую душу

Адским опоясали огнем..

Но и я наверное не лучше

Проживу умру и что потом?

Господа словами и делами

Предавая каждый день и шаг< /span>

Может быть и мне во след за вами

В ту страну, где только  смрад и мрак

И последний трубный глас победный

Возвестит что мне в огонь и дым

Господи, Владыко Милосердный

Научи меня путям своим.

Всех отрекшихся от царства света

Всех забывшихся греховным сном

Господи, пророков и поэтов

Помяни во Царствии Твоем.

Ради славы потерять спасенье

Я молчу над книгою твоей.

Грустно мне с тобой Сергей Есенин

А с самой собой еще грустней.

 

 

                                      

 Критиканам и хамам

 Я откровенно вам скажу:
Вы были не красноречивы.
Все время изменяя тон
Больнее уколоть могли вы.
Так, например
тон описательный:
"О - это сбой системы, вероятно,
А может вирус "черная вдова"
Так хаотично, пошло, непонятно
Расположил обычные слова!&q uot;
Тон дружеский:
"Все то, что здесь ты разместить посмела,
Тебе быть может стоит удалить?"
Тон любопытный и несмелый:
"Позвольте вас спросить
Какой болезнью болен тот,
чей бред вы так дословно записали?
Предупредительный:
"О, если бы у нас в тюрьму сажали.
За осквернение высокого стиха".
Тон негодующий:
"Как поднялась рука
У вас, писать о Боге слогом низким?"
Тон панибратский:
"Осторожней, киска!"
Тон педантичный:
"То лишь зверь мудреный,
Которого Аристофан ученый
Зовет гипокампелефантелейнем
Страдал подобным словоизверженьем…"
Практичный тон:
"А я для вас совет имею,
Хотите разыграть талант ваш в лотерею,
Ведь если выигрыш придется отдавать,
Я вам клянусь, вы не заметите пропажи."
Пренебрежительный:
"Вам не известно даже,
Устройство тропов, мимесис в стихе!"
Тон деревенский:
"Дать бы по башке,
Чтобы отучить навек от стихоплетства"
Задорный тон:
"А мне друзья сдается,
Она нас всех хотела рассмешить".
Тон озабоченный:
"Позвольте-ка спросить
Мягка ль бумага в книгах ваших, чтобы
По назначенью их употребить?

- Вот, сударь, что могли б вы мне наговорить
Когда б хоть каплею рассудка обладали…
И то едва ли.


Сама я шуткам над собою госпожа.
И все ж о вас болит моя душа.
Ни чьих вы не приемлете советов.
Но истину одну я поняла.
Вы, бедный Кай, на мир прекрасный этот
Глядите сквозь кривые зеркала.

 

Одиннадцатое сентября

 

От телеистин - мороз по коже,

Тела не извлечь из бетонного сора.

Аллаха нет, Магомета тоже -

Они утонули в крови террора!

К бойницам экранов приникла планета.

Скорей, скорее замки на двери!

Аллаха нет и нет Магомета!

Так где же тризна по скомканной вере?

Славя Великого Господина,

Полна его милосердием всклень.

Внимает веселая Палестина

Взрывам на Манхеттене и в Москве.

Куда ни глянете, куда ни пойдете -

Повсюду расправил крылья пожар!

Под языком расплывается дегтем

Страшно проклятое: Аллах акбар!

На русском, немецком, арабском, иврите -

Все так же от слов ледянее душа.

Вы, думаете, высотки рухнули где-то?

Нет, - это падали минареты,

И это Аллах кричал: «Помогите!»

С семьдесят пятого этажа…

 

 А небо над Ираком в бледно-сером,

Подобное застиранным портьерам,

Закрывшим солнце.

- Господи, прости,

Всех тех, кого уже нельзя спасти.

Всех тех, кого отплакали, отпели...

Ведь даже ради благородной цели

Война - не может быть красивой.

И небо в бледно-мертвенном бессилье,

По умершим вычитывая требы.

Исполненное мертвенною скорбью,

Измученное, страждущее небо.

Оно - как ткань, пропитанная кровью,

Тяжелое от вздохов и молитв.

В ночи нарядится в одежду вдовью

И станет плакать, в страхе новых битв.

 

А солнца жар глаза колодцев выжег.

Кто прав, кто виноват? - Какая чушь!

А небо над Ираком стало ниже,

Тяжелое от вновь прибывших душ.

 

И смотрит с высоты, не свысока

На то, как тихо умирают дети,

Как  раскаленный резкий южный ветер

На клочья разрывает облака.

 

Подруге Елене

 

Листопад бил по окнам, а в доме рождалась женщина
Из девчачьих  косичек, из груды оборок и рюш.
Эта тихая ночь - ей казалась бездонной вечностью
И того, кто был рядом хотелось назвать муж.

 

Он срывал ее ленты и вздохами грел ее волосы
Утром было по взрослому больно, до дрожи в груди.
Просыпать от звука его раздраженного голоса,
Он к дверям проводил и сказал ей ну все иди.

 

Успокоился пульс и уже не терзает висков почти,
Новый день напрасной надеждою теребя,
Листопадом рожденная женщина вяжет кофточки
Заплетает косички и жалеет сама себя.

 

Через месяц, изрядно устав от упреков совести,
Вдруг придет ее принц и обрадует: «Мы друзья!»
И тогда сердечко совсем беззвучно расколется
И конечно - же склеить снова его нельзя.

 

Нынче в спальню сердец не берут, собирайся с силами
А любовь пережиток, осталась только кровать.
Начиталась романов, и чего ж ты хотела, милая?
Подари ему новых грустных стихов тетрадь.

 

 

 

 

Copyright © 2005