 |
 Люди, которых нет |
Драматическая лирика |
Религиозная лирика |
Городская лирика |
Гражданская лирика |
Любовная лирика |
Пейзажная лирика |
Смерть всегда настигает нежданно
С каждым шагом становясь взрослее
Что жизнь? - Распятье на кресте
Стекленеют глаза, покрываются корочкой льда
Когда мрака ночного коснется луна
Я жажду чуда, как в хмельном напитке
Усталост ь – как взгляд Горгоны
Смерть всегда настигает нежданно
Ускользаю, держи меня - не допусти паденья
Кто сказал, что печаль не бывает светлой
С каждым шагом становясь взрослее
Все, как в кино, выход только один
Может быть…
Я улечу, усну, помедлив дважды
Пред тем, как душу вымучить в аду.
А может быть… хотя не так уж важно,
Как я уйду…
С июльским солнцем иль с февральской стужей?
Когда осенняя дрожит вода?
А может быть… хотя не так уж нужно
Решать когда.
Что я скажу, если холодным взглядом
Меня коснется трепетность ветров?
А может быть… а может быть не надо
Прощальных слов?…
На пороге разочарованья…
Каждый день заштопывают души,
Назначают краткие свиданья
И костры любви прошедшей тушат.
На пороге разочарованья
Нервно курят, разговор ломая,
А потом расходятся в молчанье,
Словно блюдце-сердце разбивая.
Горькое исполнится гаданье
Здесь, где слезы наполняют реки.
На пороге разочарованья
Ты и я прощаемся навеки.
Обычная ночь
Я ночью проснулась в пустой квартире.
К окну подошла, постояла минуту,
И в злобно расчетливом звездном пунктире
Луне, как и мне, не спалось почему-то.
Я молча, босая, прошлась по паркету,
На кухню дорогу едва различая.
На ощупь и не зажигая света
Пыталась налить себе сладкого чая.
Но только осколки к ногам упали,
А сладкую влагу впитала скатерть.
Друг в друга тени вещей врастали,
Чтоб как-то свою угловатость сгладить.
В заспанном доме, в ночной рубашке
Я робко стояла, пытаясь согреться,
А звон разбитой фарфоровой чашки
Напомнил мне звон разбитого сердца.
Смерть всегда настигает нежданно…
О приходе сказать робея.
Смерть вползает в угаре пьяном
В годовщины и юбилеи.
И никто вам не пророчит
Этих черных, как сажа дат.
Корабли всегда тонут ночью
Потому … что все люди спят...
С каждым шагом становясь взрослее…
Чуть зашторив веками глаза,
Я иду по пасмурной аллее,
Сердце расставаньем наказав.
Льется причитание воронье
Над унылым небом сентября.
Мокрая, тяжелая как горе,
Серая могильная земля.
Утопая в этом птичьем грае
И кленовом лиственном огне,
Почему-то вовсе не о рае
Хочется молчать и думать мне.
В тихий мир, разлуками точеный,
И в последний гробовой уют
Слез моих проникнет обреченность,
Ветры отходную отпоют…
Через ворох непрожитых лет,
Перейду, врастая в эту бездну.
Смотрю на крест и знаю - смерти нет.
Смотрю на крест и верю, что воскресну!
Сто тысяч
С заледеневших гор, с заледеневших душ
Стекают капли снов (мне раньше так казалось),
Сто тысяч мелких звезд блестят на глади луж.
И возле лунных губ морщинками усталость,
А там, где ярок свет, а там, где правит Бог
И серафимы плачут шестикрылы,
Где вроде бы все есть - и море, и песок,
Да только солнца жар вытягивает жилы,
Чтобы сыграть на них, что б вымучить на них
Сто тысяч новых слов для двух хороших песен.
Но там, где стонет выпь, мои одичалый стих
Горел свечой и мир ему казался тесен.
Здесь очень хорошо и смерти вовсе нет,
Среди аллей и кущ не будет одиноко,
Но тот, кто жить устал, тому и мир без бед -
Пустая трата дней пожизненного срока.
Черный квадрат
В моей прихожей там, где дверь
Томится скрипом бесполезным,
Висит квадратная модель
Бумажно-акварельной бездны.Геометрическая суть
Её понятна, но, однако,
Боится сердце утонуть
В клочке начерченного мрака.И я пятнадцать дней подряд,
Как в землю влажную рассада,
Врастаю в этот черный взгляд,
Похожий на ворота ада.Ведь там, где накрепко замок
Скрывает веянья свободы,
Висит обрубленный зрачок
Ночной бескрылой непогоды…
Что жизнь? - Распятье на кресте…
Клочок материи в овале
В первоначальной пустоте
Вращающейся по спирали.
Что жизнь? - круговорот дождей
Непрошеной осенней влаги.
Что жизнь моя? - воздушный змей
Из лент папиросной бумаги.
Порыв, который не вместим
И в бесконечности порою.
Что жизнь моя? - слепой инстинкт
Овец, идущих к водопою.
Неразрывный с биеньем сердечным,
Так легко говорящий о вечном,
Не устану его вспоминать.
Я напев повторяю старинный…
Вечер длинный и ворох простынный,
К лютням памяти новые струны
И опять научится играть.
Я напев повторяю старинный,
Как из печки хрустящие булки,
Ароматно дымящийся мякиш
Так приятен, но должен остыть...
Я напев повторяю старинный,
Словно бисер из старой шкатулки
Собираю в единую нить.
По стеклу, по изгибу парабол…
Счастье просится в руки, но жжется
В День, когда мы еще не знакомы.
Двух нетронутых душ торжество.
Теплый запах корицы и яблок,
Золочение пыли на солнце,
Блеклость стружек и ломкость соломы…
Я напев повторяю старинный,
Каждый день повторяю его…
Из осколков и камней
Ветер у Кремля.
Средь великих королей -
Маленькая я.
Не прочтет моих шагов
Голубой гранит.
Ни мемориальных слов,
Ни помпезных плит...
Между памятных камней
Прелая земля.
Средь великих королей -
Маленькая я.
Стекленеют глаза, покрываются корочкой льда.
В голове моей змеи - изнанка Медузы Горгоны.
А в душе только темные омуты или затоны.
Вместо слез по щекам растечется живая вода.
Я готовлю ответы, еще не услышав вопросы.
Я дарю себя каждому встречному, но не тебе.
Окольцована, впутана в чьи-то тяжелые косы
Синей лентой, отнятой у неба в безумной борьбе.
Когда мрака ночного коснется луна…
И начертит созвездия мелом,
У раскрытого ветру проема окна
Встанет девушка в платье белом.
А потом она блеклую встретит зарю
И проникнет в нее взглядом,
По привычке кому-то ответит: "Люблю,
Но не буду с тобой рядом".
За отказом отказ раздает она вновь
Королям и заезжим принцам…
Она верит в Бога, но не верит в любовь.
Парадокс? - нет, жизненный принцип.
Я уже стареньем болею?
- Может быть.
Бесконечно себя жалею!
Камнем стыть
Начинает сердце. О, Боже,
Что потом?
Миллионы тех, кто моложе,
За окном.
У меня на душе морщины
дней и бед.
И не смотрят уже мужчины
томно вслед.
Моих мыслей сквозная седость -
всем в глаза.
Там, где раньше так сладко пелось,
вздохов залп.
И теперь что же мне осталось?
Где ответ?
Вот она, душевная старость
в двадцать лет.
Сестренке
Твою грусть заберу себе,
Я молюсь, как в лесу аукаю
О беде твоей, о судьбе.
Крепкий чай и варенье сладкое,
Горе вылечат на чуток.
Над твоей повешу кроваткою
Богоматери образок.
Мы давным-давно стали взрослыми,
Стали сильными, а потом,
Не подругами стали – сестрами,
Так давай же грустить вдвоем.
Твои горести, мои глупости, -
Вместе вытерпим- -ты и я
От сердечной спасется скупости
Наша маленькая семья.
Пропою тебе колыбельную,
Взяв аккорд на третьем ладу.
Боль твоя, она не смертельная
На земле живем, не в аду.
Может вздохами, может звуками,
Перебором гитарных струн,
Успокою тебя, убаюкаю
И в ногах у тебя усну…
Может быть…
Я улечу, усну, помедлив дважды
Пред тем, как душу вымучить в аду.
А может быть… хотя не так уж важно,
Как я уйду…
С июльским солнцем иль с февральской стужей?
Когда осенняя дрожит вода?
А может быть… хотя не так уж нужно
Решать когда.
Что я скажу, если холодным взглядом
Меня коснется трепетность ветров?
А может быть… а может быть не надо
Прощальных слов?…
Я жажду чуда, как в хмельном напитке
В нем все , мед и полынь - взлет и печаль.
Я на грядущего священном свитке
Сургучную переломлю печать.
Весенне -торопливо расцветая,
Жизнь выпить залпом и разбить бокал
Не добрая и точно не святая
Ну словом я не та, что ты искал.
А я не плачу, я расправив крылья
Взлетаю в небо - к Богу в светлый рай
Еще вчера была я только пылью
А ныне среди звезд меня узнай.
И пусть не буду вписана в анналы.
Какая глупость – слава и почет.
Я чувствую, что я близка к финалу
И светлый уготован мне исход.
Я жажду жить, последний взрыв эмоций
Последний выкрик и последний взмах.
Прекрасный мир, где только Бог и солнце.
Где ветер душу носит на руках.
Прекрасный мир, где только Бог и солнце.
Как я хочу в Твой хор свой голос влить.
Нет не в тоннеле темном, а в колодце
Я проскользну, чтоб Истины испить
Я жажду чуда - вот открыты двери
Уйти и не жалеть об этом впредь
Ты - воздающий каждому по вере
Я верю, что свободу дарит смерть.
На пороге разочарованья…
Каждый день заштопывают души,
Назначают краткие свиданья
И костры любви прошедшей тушат.
На пороге разочарованья
Нервно курят, разговор ломая,
А потом расходятся в молчанье,
Словно блюдце-сердце разбивая.
Горькое исполнится гаданье
Здесь, где слезы наполняют реки.
На пороге разочарованья
Ты и я прощаемся навеки.
Сутуловато сгорбив плечи,
Свои волненья раздарив,
Я шла задумчиво. И вечер
Смотрелся в огненный залив.
В тот час, когда я в преисподней
Отвечу за свои грехи,
Весь этот мир уже не вспомнит
Мои несмелые шаги.
Как лицемерный подсудимый
Все наши подвиги храня,
В час судный, в час невыносимый,
Он отречется от меня.
Так пусть сейчас горит в закате -
Ему ли нежиться в раю?
Так пусть сейчас он мне заплатит
За ложь грядущую свою.
Усталость – как взгляд Горгоны.
Я медленно каменею.
В моей груди монотонно -
Усталого сердца вздохи.
Смыкаются веки сонно,
Но сны не несут покоя,
Они становятся бредом –
Болезненным бессознаньем,
Когда в лихорадке жаркой
Ты мечешься на постели,
Не спишь – выключаешь душу,
В пучине бессилья тонешь,
И утром воскреснуть сложно.
Усталость течет по венам,
Она пеленает тело,
Она убивает мысли,
А сердцу хочется в небо,
В святые звездные выси,
А сердцу хочется к Богу,
Но я закрываю ставни,
Я просто не существую.
Усталость - как взгляд Горгоны.
Мои каменеют крылья,
А значит подняться в небо
Уже и мечтать не стоит.
Но бьется в душе надежда,
Ведь есть в вышине Создатель,
Дарящий любовь и милость,
И жизнь вдыхающий в камень.
Смерть всегда настигает нежданно…
О приходе сказать робея.
Смерть вползает в угаре пьяном
В годовщины и юбилеи.
И никто вам не пророчит
Этих черных, как сажа дат.
Корабли всегда тонут ночью
Потому … что все люди спят...
Ласточка моя,
Солнышко мое, - тише.
Алою зарей паруса горят –
Но не для тебя… – вижу.
Девочка моя,
Закрывай глаза –
И не нужно слез, ладно?
Сердце для тебя – на углях сожгу,
вот моей любви ладан.
Девочка моя,
Тихая моя,
Грустная моя, - хватит.
За душевный Свет,
За лилейный цвет –
Дорогой ценой платят.
Замолю грешок,
Напишу стишок –
Не грусти, дружок, – ты же
Знаешь, будет все -
Очень хорошо.
Потерпи чуток, слышишь?
Девочка моя,
В небе корабли
Над твоим летят домом.
От твоей любви до моей любви
Лишь один шажок, помни.
Ускользаю, держи меня - не допусти паденья.
Подтяни меня к краю и задержи мгновенье.
Я еще только на пороге преображенья.
Не хватает сил, чтоб смириться и вниз, легко,
И пока я не стала бабочкой или духом,
Не хочу, чтоб земля до срока мне стала пухом.
Удержи меня, милый, – мгновенье, и небо рухнет.
И придавит меня своей тяжестью.
Далеко
Все родные мои, они даже придти не сумели,
И пока от усилия пальцы не занемели,
Удержи меня - видишь,
Как достают свирели.
Рядом ангелы – слышишь, смерть надо мной поет.
Удержи меня, милый,
Боже, я ускользаю!
Черт попутал - во тьме бесстрашно гулять по краю.
Ровно семьдесят метров вниз - в направленье к раю.
Я устала - Боже, благослови полет!
Кто сказал, что печаль не бывает светлой?
Бывает, но от этого света - слепнут.
Кто сказал, что печаль - не бывает легкой?
Бывает, но эта легкость - обманна.
Ты был моим королем, но сегодня свергнут.
К обожженным ладоням - небесная манна, -
Поздно, Господи, я не приемлю света.
Я еще не во тьме, я в стране тумана...
Слышишь, Господи, я забываю - чувства.
Я уже забыла, что значит - больно.
Я уже позабыла, что значит - верно.
В ожидании лезвия стянуты вены,
Никакой истерики - я спокойна,
Уходить красиво - почти искусство...
Помоги мне, Господи, Ты ведь знаешь
Всю мою неправость, обманность, гордость...
Слышишь, Господи, мой оборвался голос,
Но надеюсь я, что однажды просто
Ты сойдешь с икон и во мне растаешь...
С каждым шагом становясь взрослее…
Чуть зашторив веками глаза,
Я иду по пасмурной аллее,
Сердце расставаньем наказав.
Льется причитание воронье
Над унылым небом сентября.
Мокрая, тяжелая как горе,
Серая могильная земля.
Утопая в этом птичьем грае
И кленовом лиственном огне,
Почему-то вовсе не о рае
Хочется молчать и думать мне.
В тихий мир, разлуками точеный,
И в последний гробовой уют
Слез моих проникнет обреченность,
Ветры отходную отпоют…
Через ворох непрожитых лет,
Перейду, врастая в эту бездну.
Смотрю на крест и знаю - смерти нет.
Смотрю на крест и верю, что воскресну!
Все, как в кино, выход только один.
Смотрю в окно, не раздвинув гардин.
Я знаю и так, что мир вокруг сер,
Каждый встречный - предатель и лицемер.
И жизнь потеряла вкус,
И на струнах сердца унынье играет блюз.
Как поход по карнизу, когда начинаешь скользить
И, почти испугавшись паденья, кого-то молить.
Называть его Богом и даже отцом,
Обещать, к небесам устремляясь лицом,
Но увидеть вдруг, что небесный простор пуст!
А на струнах сердца унынье играет блюз.
Мои ангелы плачут, а мне слышится шум дождя.
Я хочу обернуться, но себе говорю: «Нельзя!»
Кто-то там стучится, друг или зверь?
Чей-то светлый призрак в открытую дверь.
Я боюсь уснуть и проснуться боюсь.
Ведь на струнах сердца унынье играет блюз.
Я уже на пределе, и курки взведены,
Вторую неделю не видеть сны,
Не держаться за поручни, ремни отстегнуть,
Заливаясь слезами прыгнуть небу на грудь.
Моя вера слаба, непосилен грехов груз,
А на струнах сердца унынье играет блюз.
Подари мне, Господи, пригоршню нот
И хотя бы один покаянный аккорд.
Слышать голос Твой, а не лживые песни муз
И суметь не слышать, никогда не слышать,
Как на струнах сердца унынье играет блюз.
Где осень пела.
Он на обоях рисовал
Углем и мелом.
Они знакомы полчаса,
А может меньше.
Ее глаза -
не как у всех
Обычных женщин.
И прикасаясь к полотну
Бумаги серой,
Он вспоминал ее одну
В холодном сквере.
Художник звезды рисовал
В глазах усталых.
Он не придумал, не создал
Он так зачал их.
В них все: цвета и голоса
ДухИ и дУхи!
Художник рисовал глаза
Московской шлюхи.
А в темном дымном далекЕ
Вздыхала грустно -
Н очная муза в парике
И платье узком.
Copyright © 2005
